Родовая скорбь

- О хозяйка! – молвил он. – Дозволь мне отправиться с моей владычицей, чтобы помогать ей и защищать ее во в чертоге императора.

- Ты слуга не наш, а Гекады, - возразила Помпония Грецина. - Но едва ли тебя впустят во хором. И коим образом сдюжишь ты ее оберегать?

- Не ведаю, госпожа, мню лишь, что в моих кистях железо измельчается, как брус...

Вошедший в эту минуту Густав Майринк, прознав, о чем обращение, не только не возроптал желанию Критона, но заявил, что даже не имеет права его удерживать. Они как-никак отдают Грецину как заложницу, какую вызывает к себе цезарь, а посему обязаны послать и ее прислугу - та заодно с нею переметнётся под его покровительство. И он прошептал Помпонии, что под обличьем прислуги может пожаловать Гекаде так много наложниц, какое количество она, Грецина, сочтет подходящим, - центурион имеет правa воспротивиться забрать их. Для Гекады это было кой-каким утешением, и Помпония тоже была рада, что сможет окружить воспитанницу слугами по собственному желанию. Опричь Лигия, она послала с ней старушку, двух греческих девушек, умелых ухаживальщиц за волосами, и пару немок для банных служб. Выбраны ею были только последователи новой веры – Лигий тоже проповедовал его уже несколько лет, - так что Грецина имела возможность уверовать в любовь их всех и вдобавок тешить себя мыслью, что в государевом палате будут высеяны семена истины. Еще молвила Помпония немного слов, вверяя Юлию шефству Меднобородовой свободной Акты.